Утром выйдет из развалюхи (это у него домик такой покосившийся, с ветлой набекрень над лавочкой), сядет на эту самую лавчонку, ушанку с одним ухом заправленным сдвинет и в небо синее смотрит. Мечтает.
Вон там, за речкой, дворец будто царский мерещится, мостик от него хрустальный прямо к домику, и по мостику в карете раззолоченной Катюша (не иначе как царевна) к нему едет.
Помечтает, помечтает, оглянется по сторонам, а вокруг - жуть, безобразие и полное запустение. Махнет тогда смертяк рукавом без пуговок - и назад в избушку свою.
Самогонки стакан отхватит, огурчиком солененьким зажует и на бок повалится. До следующего выхода на природу и похмельной мечтательности.
И так каждый день. И даже каждую ночь. Но однажды приползла к нему Триздра Тамбовская.
Смертяк ее как увидел, обложил себя знамением матерным - и на крышу, как
|